Часто ли встречаются люди, с которыми живешь, не вляпываясь с конфликты?
Вот у меня такой человек есть. Это Дашич. Мы с ней дружим с моего восьмого класса. Она была первой, кого я узнала в школе, с которой мы были неразлучны все то время, пока она училась в нашем классе, т.е. до ее перевода. Потом наше общение резко сократилось, потому что главная общая тема - школа - канула в лету. Одно время мне было даже тоскливо, что больше мы не созваниваемся каждый день, не делимся какими-то мелочами наших жизней, не трындим о пустом.
Но после и моя жизнь потекла как-то независимо, много появилось своего, Дашичу незнакомого. Так мы и жили несколько лет. У нее был свой университет, а у меня свой. Она по жизни всегда шла и идет очень гладко - тьфутьфутьфу - и все как-то у нее потихонечку движется. Именно так. В ней очень сильная стабильность, и ни разу еще не ощущала я такого добродушия, как в Дашиче. Она, конечно, редкий человек. Не без греха, но на моей памяти не было ничего подлого, сделанного ею, ничего гадкого или жестокого.
Я, почему-то, очень хорошо помню еще ее в тот день, когда у нее помер попугай Кешка. Тот старина Кешка гостил и у моего по паре недель несколько лет, пока Дашич уезжала в Абхазию на отдых лето. Он был тихим и очень любил целоваться, не кусался и вообще был таким же спокойным, как и сама Дашич. Ему было, около десяти лет, когда он вдруг умер. Да не вдруг, а объяснимо: он болел на старости. И однажды перестал болеть...
Она тогда позвонила мне единственный раз в жизни в слезах: "Алисыч! Кешка умер!" Все, что она мне тогда с горечью проплакала в трубку. Я прибежала сразу же: мы жили в соседних домах. И долго ее обнимала, пока она плакала. А потом мы пошли его хоронить в картонной коробке. И мне тоже очень было грустно, а еще страшно, потому что никогда мне не приходилось видеть друга в такой тяжелой горечи утраты.
А еще я помню, как она мне рассказывала, как впервые поцеловалась с мальчиком. Шел четвертый час утра, она счастливо вспоминала, как они сидели ночью у моря, и как упало аж пять звезд!
- Ну а потом... Потом он, в общем, меня поцеловал...
- Так. Я пошла за печенькой.
Печеньку Дашич помнит до сих пор. Недавно у нее был день варенья, и вот только сегодня мы встретились, и я вручила ей, наконец, маленький сладкий подарок. Мы посидели в кафешке и поболтали о всяком разном. Снова все было очень спокойно и хорошо. Это особенно ценно мне было в сегодняшний нервотрепный день. Она так меня здорово выручила этим своим неизменным спокойствием, улыбкой и неконфликностью, что я опять подумала: здорово, что она есть. Хороший человек... Воистину хороший. Желаю хороших людей вам, люди!
Вот у меня такой человек есть. Это Дашич. Мы с ней дружим с моего восьмого класса. Она была первой, кого я узнала в школе, с которой мы были неразлучны все то время, пока она училась в нашем классе, т.е. до ее перевода. Потом наше общение резко сократилось, потому что главная общая тема - школа - канула в лету. Одно время мне было даже тоскливо, что больше мы не созваниваемся каждый день, не делимся какими-то мелочами наших жизней, не трындим о пустом.
Но после и моя жизнь потекла как-то независимо, много появилось своего, Дашичу незнакомого. Так мы и жили несколько лет. У нее был свой университет, а у меня свой. Она по жизни всегда шла и идет очень гладко - тьфутьфутьфу - и все как-то у нее потихонечку движется. Именно так. В ней очень сильная стабильность, и ни разу еще не ощущала я такого добродушия, как в Дашиче. Она, конечно, редкий человек. Не без греха, но на моей памяти не было ничего подлого, сделанного ею, ничего гадкого или жестокого.
Я, почему-то, очень хорошо помню еще ее в тот день, когда у нее помер попугай Кешка. Тот старина Кешка гостил и у моего по паре недель несколько лет, пока Дашич уезжала в Абхазию на отдых лето. Он был тихим и очень любил целоваться, не кусался и вообще был таким же спокойным, как и сама Дашич. Ему было, около десяти лет, когда он вдруг умер. Да не вдруг, а объяснимо: он болел на старости. И однажды перестал болеть...
Она тогда позвонила мне единственный раз в жизни в слезах: "Алисыч! Кешка умер!" Все, что она мне тогда с горечью проплакала в трубку. Я прибежала сразу же: мы жили в соседних домах. И долго ее обнимала, пока она плакала. А потом мы пошли его хоронить в картонной коробке. И мне тоже очень было грустно, а еще страшно, потому что никогда мне не приходилось видеть друга в такой тяжелой горечи утраты.
А еще я помню, как она мне рассказывала, как впервые поцеловалась с мальчиком. Шел четвертый час утра, она счастливо вспоминала, как они сидели ночью у моря, и как упало аж пять звезд!
- Ну а потом... Потом он, в общем, меня поцеловал...
- Так. Я пошла за печенькой.
Печеньку Дашич помнит до сих пор. Недавно у нее был день варенья, и вот только сегодня мы встретились, и я вручила ей, наконец, маленький сладкий подарок. Мы посидели в кафешке и поболтали о всяком разном. Снова все было очень спокойно и хорошо. Это особенно ценно мне было в сегодняшний нервотрепный день. Она так меня здорово выручила этим своим неизменным спокойствием, улыбкой и неконфликностью, что я опять подумала: здорово, что она есть. Хороший человек... Воистину хороший. Желаю хороших людей вам, люди!
